Зацените произведение мое
Тварь я дрожащая или право имею.
(Ф.М. Достоевский)Сон админа
Пробившись сквозь листву, яркие летние утренние лучи на мгновение ослепили меня. Наверху что-то радостно чирикало навстречу солнцу и справляло утреннюю нужду на спешащих людей. Город потихоньку просыпался, бибикая и переругиваясь в утренних пробках. Внутри ещё что-то тихонько подрагивало, но шаги уже стали твёрже и спокойнее. Лямки рюкзака оттягивали плечи, между лопатками ныло, ничего, скоро уже приду.
Охранник на входе приветливо улыбнулся: «На природу собрался?» – спросил он. «Ага, отработаю и пойду сразу, в природу – мать.» - ответствовал я. Объяснить наличие на моей спине огромного тяжелючего рюкзака в пятницу утром таким образом представлялось самым удачным. «А это что за фигня?» Немытый палец с обгрызенным от безделья ногтём уставился в притороченный сверху к рюкзаку брезентовый мешок, в котором, по виду, находились какие-то железки. «Мангал несу… С палочками.» - честно глядя в глаза сказал я. «Шашлык зер гут!» - многозначительно протянула боевая машина в бывшем десанта, а теперь фирмы со звучным названием «Секуритиз Сервиз».
Хотя рюкзак был тяжёлый, лифту я предпочёл лестницу. Эту лестницу я хорошо изучил две недели назад, когда по ней мы таскали мебель на самый верхний этаж. «Будем работать в пентхаузе!» - с воодушевлением сказал генеральный, «За субботу-воскресенье должны переехать.» - коротко и ёмко добавил он. Ответного воодушевления у коллектива он не встретил. Понурившись, сотрудники смотрели вслед мерсу, увозящего генерального на выходные в санаторий, к массажисткам, бане и прохладительно-горячительному. Таскать мебель в «пентхауз», в который грузовой лифт не ходит, было трудно. Но так или иначе справились. В понедельник правда не работали, а по большей части расставлялись, устраивались и настраивались. Загоревшее и отдохнувшее начальство энергично пыталось настроить еле двигающихся подчинённых на рабочий лад всеми доступными способами. Но претворить в жизнь радужно обрисованные на планёрке планы генерального в эту неделю так и не удалось.
Не удалось и на следующую. И главная причина была в том, что не работал телефон, да и компьютерная сеть не была до конца закончена. Ребята, прокладывающие сеть, долго пытались объяснить, что лучше проложить хороший кабель. Начальник отдела информационных технологий, в бывшем коммерсант и умеющий считать деньги, парировал что въезжаем мы всего на пол года, что потом всё равно переедем, и что не надо ему пудрить мозги и держать за лоха, китайский кабель дешёвый и хороший. Генеральный благоволил начальнику информационщиков, когда-то они вместе работали. И главный в фирме по компьютерам знал, как усилить любовь шефа к себе и пресечь наглые попытки занять место под солнцем начальника хозяйственного управления. Компьютерная и телефонная сеть была проложена за неделю – как раз успели ко въезду. Качество работы и материала вызвала кривую гримасу на моём лице, привычно обосновавшуюся там со времени первой ежедневной пятиминутной планёрки, тянувшейся минут сорок и прошедшей в день вступления нашего начальника в свою должность.
В общем слов не было, нет они конечно были, но это не те слова которые принято говорить в парламенте и просто в приличном обществе или при дамах. Хотя в нашей бухгалтерии, такие слова говорились легко и не вызывали отторжения. Говорились такие слова и в кабинетах генерального и его замов, и в последнее время, по большей части, в сторону начальника нашего отдела. Хорошее во всей этой истории было то, что с меня как с сисадмина взятки были гладки, мой начальник так выпячивал себя, говорил что сам всё сделал и решил, что и огр****ся потом по полной программе сам. Хотя мне сильно и не перепадало, но всё таки работать в авральном режиме 2 недели, где переделывают наполовину работающую сеть, и без выходных было мало приятного.
Да, приятного было мало. Душа хотела свободы и безмятежного счастья…
Около лестницы, в конце коридора были свалены коробки, оставшиеся после переезда. В этом царстве картона и пенопласта был мой конечный пункт. Стараясь не шуметь и изрядно раскорячившись я снял рюкзак с уставших плеч. Расправил затёкшую спину и прислушался. В полумраке закутка, где лежали коробки я был не виден из коридора. Из серверной доносился шум. Слов было не разобрать, но интонации были вполне понятными. Очередное утреннее обострение – начальство вспоминает что пора работать и идёт в серверную ругаться с рабочими, которые тянуть сеть и со всеми кто к этому причастен.
Ну что ж пора… Отвязал притороченный мешок и начал потрошить рюкзак. Такс что это у нас. Сверху лежал маленький коврик – как раз под заднее место. Коврик на пол – сам на него. И бокового кармана достал маленькую бутылку французского коньяку и кусок хорошего сыра. Разложил это на заранее приготовленной салфетке. Из другого бокового кармана вытащил жестяную коробку, внутри которой обложенный тряпками лежал хрустальный коньячный бокал. Открыл бутылку, красная ароматная жидкость перекочевала в бокал, тепло моей руки разбудило её – ароматы Франции, ндаааа… Вспомнилось из «12 стульев»: «Ипполиту Матвеевичу вдруг невыносимо захотелось в Париж». Промелькнула главбух и скрылась в серверной, шум усилился и похоже тональность стала немного выше. Ваше здоровье! – мысленно сказал я – положил на я зык кусочек сыра и влил в себя чуть-чуть Франции. Неземное наслаждение.
Неторопливо стал развязывать мешок «С мангалом и палочками». Металлическая тренога с брезентовыми лямками будет служить постаментом моему сокровищу, покоящемуся в рюкзаке. Зам по коммерции торопливо прошествовал в серверную, Ваше здоровье! – повторил я, снова проделав нехитрый ритуал приобщения к европейским ценностям. Не торопясь расставил треногу, стараясь получить удовольствия от каждого этапа установки. Вкус и аромат Франции помогали настроиться на подходящую волну. Суетливый зам по маркетингу направил свои стопы в мекку сегодняшнего дня. Наверно приобщаться к ценностям информационного века, подумал я, тембр шума в серверной опять сменился. Наконец дошло дело до моего сокровища, которое мирно лежало в рюкзаке, поблескивая своими боками. За деньги, копимые мной на машину, а теперь потраченные на него, я собирался получить билет в счастливую несуетливую жизнь.
Шёлкнули замки, и металлическая чушка покоится на треноге. Открываю крышку, совершенный и точный механизм открывается моему растроганному взору. С самого дна рюкзака достаю круглую металлическую коробку. Нежным движением пристёгиваю её, белый металлический цилиндр занял своё место. Провожу рукой по боку, мне кажется моё сокровище живое, я могу говорить с ним, но нам не нужны слова. Мы понимаем друг друга. Кручу ручки, плавно вожу из стороны в стороны, ставлю на стопор. Серверная прямо по центру. Спина генерального, важно шествующего к серверной вызывает какие-то добрые чувства. Ваше здоровье! Нежная музыка, коридор наполняется странным розовым эфиром – легко и хочется петь.
Время. Ноги упираются в брезентовые лямки на треноге. Двумя руками тяну ручку с металлическим тросом. Чёрт – как туго идёт, стальные пружины нехотя уступают, до конца, всё отпускаю. Моё сокровище жадно втягивает трос, глухой металлический стук – готово к работе. Ещё один глоток, медленно, торопиться некуда. Волшебно.
Коричневым пятном на стене дверь серверной. По-моему там всё начальство. Время остановилось. Очень тихо, губы пересохли, влажные ладони ощущают резину ручек. Тело напряжено. Я собран и готов. Любопытная муха удивлённо глядит на человека сидящего на полу, упёршегося ногами в брезентовые лямки железной конструкции на трёх ногах. Он что-то задумал?.. Очень медленно большими пальцами нажимаю клавишу.
Моё сокровище АГС-17 «Пламя» вдруг проснулось, неистово затряслось, выплёвывая из короткого ствола металлические цилиндры. Коридор наполнился грохотом. Маленькие посланцы теперь говорят за меня, за всё что я не сказал, за всё что я хотел сказать. Лопаясь и яростно разбрызгивая вокруг своё металлическое тельце. Я не вижу двери, впереди меня облако дыма и пыли внутри него вспыхивают оранжевые огни пламени. Вокруг всё дрожит – стены, двери, лампы, окна дребезжат. Перекрывая всё слышен пронзительный звук. Неужели это человек – да визг главбуха, но не тот нахальный визг полный ненависти, а пронзительный полный страха и растерянности. Поздно. Меня трясёт, не от гнева – теперь я спокоен, теперь я часть машины возмездия, я слился со своим сокровищем. Мы одно целое – подвластное моей воле. Теперь всё в моих силах!
Тишина. Медленно оседает пыль. Странно что ничего не слышно. Может я оглох? Напряжение медленно проходит, из короткого ствола ниточкой понимается струйка дыма. Коньяк ещё есть. Наливаю бокал, кладу на язык сыр. Иду. Кажется развалины дышат – тепло, где-то пищит упсик, искрит что-то. На месте серверной куча мусора, торчит чья-то скрюченная рука в брюликах – кто-то из начальства. Под ногами хрустнуло, золотая металлическая оправа для очков генерального, стоила бешеных денег. Теперь лишь жалкий клубок проволоки с остатками стекла. А сколько было понту. Теперь твои нахальные дети не будут нагло кричать в трубку: «Папа сказал чтобы вы приехали разобрались почему у нас компьютер не работает», теперь они будут разговаривать тише, гораздо тише. Можно конечно саркастически усмехнуться или сказать что-нибудь риторическое, но мне это не надо, я лишь уставший админ, который хочет отдохнуть нормально, чтобы ничего не пищало среди ночи и мобильный не звонил по выходным. Глоток коньяка и вкус напитка смешиваясь со вкусом сыра рождает довольную улыбку – я сделал что хотел. Ваше здоровье!
Рука трясётся почему-то. Мамин голос: «Сынок вставай, на работу пора. Что-то ты так улыбался, что-то хорошее приснилось?». Новый день. Да мам что-то хорошее, и к сожаленью только приснилось.
Добро должно быть с кулаками,
С хвостом и острыми рогами,
С копытами и с бородой.
Колючей шерстию покрыто,
Огнем дыша, бия копытом,
Оно придет и за тобой!
Ты слышишь - вот оно шагает,
С клыков на землю яд стекает,
Хвост гневно хлещет по бокам.
Добро, зловеще завывая,
Рогами тучи задевая,
Все ближе подползает к нам!
Тебе ж, читатель мой капризный,
Hоситель духа гуманизма,
Желаю я Добра - и пусть
При встрече с ним мой стих ты вспомнишь,
И вот тогда глухую полночь
Прорежет жуткий крик: "Hа помощь!"
А дальше - чавканье и хруст...
(Д.Багрецов)